Андис (63 года). Диагноз – рак простаты
Диагноз “рак” мне поставили весной 2013 года. Поскольку на работе мне оплачивают страховой полис, раз в год я делаю что-то типа “технического осмотра”, в том числе, сдаю анализ на ПСА, который, следуя рекомендациям моего семейного врача, делаю регулярно, начиная с 55 лет.
До 2013 года все было хорошо, но весной 2013 года ПСА немножко превысил норму. Явных симптомов не было, единственное – надо было чаще ночью ходить в туалет, но меня это не очень беспокоило. Я записался на консультацию к урологу, он сделал биопсию простаты и констатировал рак. К сожалению, осуществлялся худший сценарий, который я только мог себе представить.
Врачи тогда мне сказали, что если распознать рак на ранней стадии, то с большой вероятностью болезнь можно полностью вылечить. Оказалось, не совсем так.
Сначала доктора констатировали 2-ю стадию. В июне 2013 г. мне сделали операцию. В октябре был контроль ПСА, и доктор сказал, что показатели очень хорошие, и мы думали, что все уже позади. Но, к сожалению, год спустя уровень ПСА опять начал рости. Меня направили на облучение – общей сложностью 30 сеансов, во время которых под радиолечение попала вся область таза. Самый явный из проявившихся побочных эффектов лечения — увеличение геморроидальных узлов. Меня предупреждали, что возможна тошнота, но этого я не чувствовал. У меня хорошая физическая подготовка и крепкое тело. Я занимаюсь кросс-кантри и велотуризмом. Прошлой весной я проехал на велосипеде по Испанским горам почти 1000 км.
После облучения уровень ПСА снова снизился, но не настолько, как сначала – после операции. Год спустя ПСА снова повысился. Врачи решали что делать дальше. Поскольку радиотерапию я уже прошел, следующим шагом была гормональная терапия.
Прежде чем начать гормональную терапию, я поинтересовался насчет других возможностей лечения. Я хотел отложить оплачиваемую государством гормональную терапию и начать ее как можно позже, поскольку, по мнению специалистов, к этой терапии может развиваться резистентность, а также возможны некоторые побочные эффекты, такие как увеличение веса и уменьшение мышечной массы.
По собственной инициативе я принял решение попробовать новые технологии, которые как раз в это время только пришли в Латвию — ПЭТ или позитронно-эмиссионную томографию и CyberKnife или КиберНож, которую используют в Центре Радиохирургии, о чём я узнал из прессы. Я так и не начал гормональную терапию, хотя визит к врачу был уже назначен.
Доктор Марис Межецкис из Центра радиохирургии Сигулдской больницы изучил мой случай и посоветовал мне начать с ПЭТ обследований. Специалисты Центра радиохирургии помогли мне попасть в недавно открытый ПЭТ центр. Проверки указывали на 3 метастазы рака в тазу – недалеко от больших сосудов и недалеко от мочевого пузыря.
Я показал заключение ПЭТ хирургу, который меня оперировал и спросил, не могут ли эти новые технологии внести коррекцию в традиционную схему лечения. Но он не изменил своего мнения — рекомендовал как можно скорее начать гормональную терапию и химиотерапию, и ни слова не сказал мне о новых возможностях. Я понял, что консилиум следует традиционным методическим указаниям и не пойдёт на риск, советуя новую терапию.
Но я все-таки решил попробовать современные технологии радиохирургии, так как гормональную терапию могу начать в любое время.
В январе 2017 г. вместе с доктором Межецкисом из Центра радиохирургии мы спланировали ход лечения и провели необходимую подготовку. В клинике ДиаМед мне сделали ЯМР-томографию, чтобы изготовить вакуумные мешки-опоры, которые будут держать меня в течении сеанса радиохирургии, и, согласно международным протоколам, перед процедурой поставили особые золотые метки в раковых узлах. Было немного дискомфортно, но не больно. Теперь у меня в животе золото, потому что 2 из 3 меток были позолочены. Координаты третьей точки обозначили ориентируясь на позвонки.
Всего было сделано 6 сеансов, которые в Центре радиохирургии в Сигулде я прошёл за полторы недели. Мой случай был неординарным, поскольку у меня протез для тазобедренного сустава, и поэтому врачи не могли облучить все три метастаза сразу. Сначала первые три сеанса лечили первые два узла, а потом поменяли позицию, и следующие три сеанса облучали последний метастаз. Если бы не протез для тазобедренного сустава, хватило бы трех сеансов, и все метастазы облучили бы одновременно. Это был мой особый случай.
В Сигулду я поехал в конце рабочего дня. Процедура длилась 40 минут, и в это время надо было лежать неподвижно. Атмосфера была приятная – вежливый медицинский персонал, очень отзывчивые работники центра. Во время процедуры я слушал пение птиц и музыку, и любовался цветением яблони, по мере того, как современные технологии делали свою работу. Конечно, это очень отличалось от того, как проходили процедуры в университетской клинической больнице – там даже оборудование было не совсем новое.
Сразу после процедуры я сел за руль и вернулся в Ригу, не почувствовав каких-либо побочных эффектов или ограничений. Не было ни головокружения, ни других неприятных ощущений. Только один нюанс – мочевой пузырь должен был быть полным, чтобы Кибернож лучше распознавал и достиг узлов опухоли. Поэтому за некоторое время до процедуры мне пришлось выпить определенное количество воды. В первый раз это было немного сложновато, но потом я привык.
Если сравнить, то могу сказать, что выздоровление после операции в больнице длилось дольше. Тогда я провел в больнице две недели и еще один месяц я гулял с катетером, который был поставлен в мочеиспускательный канал, потому, что один из двух сфинктеров мочеточника разрушается, когда вырезается предстательная железа, и поэтому катетер остался надолго, и это было большим неудобством. Радиотерапия тоже длилась больше — в целом 30 сеансов.
В данный момент, оглядываясь назад, задумываюсь – если бы я с самого начала, когда опухоль ещё не вышла из пределов простаты, начал с современных технологий, возможно, обошлось бы и без операции. Но в то время такие технологии в Латвии не были доступны.
Сейчас чувствую себя хорошо. В конце апреля записался на повторный анализ ПСА. И тогда увидим – помогли ли мне современные технологии или надо будет с поникшей головой возвращаться к тому лечащему врачу, который меня оперировал, и начинать гормональную терапию. Я все-таки надеюсь, что все будет хорошо.
Говоря словами пациента – проблема размером с каштан.
Мартиньш (62 года) прошел лечение опухоли почки с метастазами в средостении с помощью КиберНожа.
«В 2013 году у меня в правой почке нашли опухоль – светлоклеточную карциному–, и эту почку пришлось удалить. Врач обещала, что дальше все будет хорошо, надо только один раз в год ходить на проверки.
Весной прошлого года я сделал все необходимые проверки, а в августе у меня начался сухой кашель, который очень беспокоил и не проходил. Я обратился к пульмонологу, который сразу же направил меня на рентген. Видимо, на рентгене было что-то подозрительное, потому что врач сразу же назначил компьютерную томографию. К сожалению, она показала, что в легких два новообразования. Меня направили на дальнейшее обследование в Центр туберкулеза и болезней легких. Одно новообразование было в верхней доле легкого, второе – в средостении, и добраться до него было практически невозможно. Мне предложили два решения: сначала наблюдать за новообразованиями или прооперировать хотя бы одно – доступное – новообразование.
В октябре мне сделали операцию и выяснили, что опухоль злокачественная: метастаз светлоклеточной карциномы почки. Врачи автоматически предположили, что опухоль в средостении такая же. Добраться до нее было невозможно, и невозможно было облучать или проводить традиционную химиотерапию. Затем, связавшись со своим онкологом, я получил рецепт на лекарство, которое мне нужно будет принимать в дальнейшем. Оказалось, что эта та же химиотерапия, только в форме таблеток. Начались побочные эффекты: скачки давления, постоянный понос, геморрагическое кровотечение… Мой лечащий врач выписала мне альтернативные лекарства, к сожалению, они тоже вызвали непрекращающийся понос, вздутие живота, очень высокое давление. Ухудшилось зрение, стали выпадать волосы, появилась слабость и боли в области сердца.
Поскольку было так тяжело, я стал интересоваться другими возможностями лечения. Однако таких возможностей никто предложить не мог. Вскоре после этого я сделал еще одну компьютерную томографию, на которой было обнаружено еще одно новообразование в легком… В тот момент было сильное отчаяние, казалось, что надежды больше нет. Пока я не прочитал фразу в журнале «IEVA»: «Если раньше кто-то сказал бы, что опухоль в голове можно победить с помощью точно направленного пучка лучей, это показалось бы научной фантастикой.» Именно тогда я впервые услышал о так называемом киберноже, а через месяц после этого более подробно прочитал о нем в журнале «IEVAS Veselība». Я сразу же связался с врачом Марисом Межецкисом, радиологом-терапевтом Сигулдской больницы, и мы договорились о встрече. Выслушав мой рассказ, врач посоветовал пройти дополнительные исследования – например, позитронно-эмиссионную томографию (ПЭТ) в Центре ядерной медицины MedVision и компьютерную томографию. К счастью, проверка показала, что вторая опухоль не злокачественная, а на злокачественную можно воздействовать киберножом – была надежда, что ее можно будет ликвидировать.
Перед самой процедурой нужно было немного подготовиться – поместить маркер возле опухоли. Это маленькие микроскопические спирали из золота, которые остаются в теле. Мне их установили под наркозом во время бронхоскопии.
Через несколько дней в Риге в клинике DiaMed мне была назначена подготовка к процедуре. В помещении, в котором все происходило, было пять или шесть врачей, а также большой мешок, в котором были какие-то мячики. Когда я лег в мешок, он затвердел, а когда я встал, он сохранил форму, в которой я лежал. В таком же виде мешок отвезли в Сигулду, потому что он был приспособлен к моему телу, и мне сделали все пять процедур, пока я в нем лежал. Перед процедурами мне нужно было надевать жилет, к которому было прикреплено устройство, позволяющее оборудованию ориентироваться на ритм дыхания. В предназначенном для меня мешке – форме – мне нужно было лежать неподвижно, а в случае внезапного кашля или чихания нужно было поднять правую руку, чтобы ко мне подошли врачи. Самым сложным во всем этом было лежать спокойно и не заснуть, а также не пугаться робота, который перемещался рядом. Робот приспосабливается к дыханию, чтобы поймать правильный угол, где находится опухоль, и затем «стреляет». «Выстрел» почувствовать невозможно.
После процедур я мог встать, головокружения не было. Примерно через три месяца мне нужно будет сделать компьютерную томографию, а через полгода – исследование ПЭТ, чтобы понять, удалось ли остановить опухоль.»